НЕ ПЕТЕРБУРГСКИЕ ТАЙНЫ СЕРГЕЯ ЧОНИШВИЛИ

Я и мой собеседник — актер театра «Ленком» Сергей Чонишвили — сидим друг против друга в гримерке. Случайно мне на глаза попадается маленький наклеенный на стену кусочек бумажки. На нем написано: «И чтец, и жнец, и певец, и на трубе игрец». Это про Чонишвили.

— Сергей, кем вы все-таки хотели быть в детстве: чтецом или жнецом?

— Хотя я из актерской семьи, первоначально идти работать в театр я не собирался. Хотел стать биологом, причем биологом по океану, и родители всяческим образом поддерживали во мне это стремление. Поэтому, когда в пятом классе я объявил, что буду актером, мне было популярно объяснено, что эта профессия непременно влечет за собой такие атрибуты, как неустроенность, затруднения финансового характера, проблемы в семейной жизни. А кроме того, это такая профессия, которая может сложиться, а может и не сложиться. И, кроме того…

В общем, сначала родители были против. Но теперь мы разговариваем как профессионалы: у кого что получается, у кого — нет…

— Что заложила в ваши мозги школа?

— Школа для меня была институтом тоталитарным. Я не был сторонником того времени, в котором зацепил большую часть своего детства.

Очень часто у меня возникала конфронтация с педагогом по литературе. Я всегда читал больше, чем она! В свое время у меня был список авторов, из которого я не вычеркивал ничего, пока не прочитывал все, что было написано каждым из них. То есть, если написан «Стейнбек», то, чтобы вычеркнуть Стейнбека, надо было прочесть его полное собрание сочинений. Я сторонник хорошего самообразования. Если человек хочет что-то знать, то он будет это знать. Если же нет — какая бы система ни существовала, она его учиться не заставит.

— А какая книга из списка была у вас самой любимой?

— Говорить о любимой книге — это неблагодарное занятие, равно как и о любимом авторе. Но если говорить о значимости воздействия, произведенного на меня книгами, то это такие авторы, как Достоевский, Набоков, Саша Соколов, Роберт Музиль, Фицджеральд, Фрост, Николай Гумилев, Иосиф Бродский. Это те имена, с которыми я живу.

— Но ведь школа — это не только учебники и учителя, это еще и первая любовь?

— Первая любовь была еще в детском саду! Я полюбил девочку, которая уже в четыре года пыталась интеллектуально себя продвинуть — в шесть лет писала стихи. С той поры как она ушла из детского сада, мы с ней встретились случайно один раз.

— Первый поцелуй тоже связан с ней?

— Нет, первый раз меня поцеловала мама.

— Ваша четырехлетняя возлюбленная была довольно развитой девочкой. А вас в детстве не посещали гениальные идеи?

— В семь лет я придумал теорию реинкарнации. Я осознал, что человек не только живая плоть, но и определенные энергетические заряды (видимо, тогда это называлось у меня как-то иначе). Но все же я придумал систему сохранения этого энергетического заряда, поскольку он никуда не может деться, а раз он не исчезает, то находит воплощение в чем-то другом, а этим другим скорее всего должен стать вновь родившийся человек! Я понимал, что мне не хватает знаний, чтобы это гениальное открытие оформить и обнародовать, и что надо подождать еще некоторое время. Но через полгода мне попалась в руки книжечка «Боги, дьяволы и другие», где в прозаической форме изложена «Рамаяна». И тогда я понял, что принял чужое открытие за свое.

— Мечты, занимающие вас в 16 лет, были осуществлены?

— Да, в 16 лет я мечтал поступить в театральный институт. И поступил. Второй мечтой было не возвращаться в город Омск, в котором я бы имел полный спектр возможностей для нормального существования: роли, квартиру….

— Известно, что поступить в театральный институт с первого захода очень сложно. У вас были какие-то варианты профессий «про запас»?

— Я в любом случае стал бы артистом — цель, поставленная перед собой достаточно рано, должна была все-таки осуществиться. Это могло случиться годом раньше, годом позже. Просто там наверху, наверное, решили — зачем мальчику терять целый год? Жизнь развивается поступательно, если в один момент что-то не получается, то это непременно должно чем-то компенсироваться. Вопрос заключается только в одном: насколько велика твоя способность идти дальше. Живой ты организм или нет. Живой организм — это тот, который развивается. Если человек умеет слушать свой собственный внутренний голос, то он может поступать хорошо или дурно, зная, что за этим поступком идет развитие. Если бы я выбрал другую профессию, я бы мучился впоследствии всю жизнь.

— Большинство знает вас прежде всего как исполнителя роли князя Шадурского в телесериале «Петербургские тайны»…

— Если говорить о «Тайнах», то я попал туда совершенно случайно. На спектакль «Жестокие игры» пришла помощник режиссера, увидела меня и предложила попробоваться на роль. Никакой предвзятости к этой работе у меня не было, так как этот фильм был мало похож на те зарубежные «мыльники», что показывают у нас. Роль стала получаться весьма любопытной.

— В глазах зрителей Шадурский остается отрицательным персонажем. Как вы восприняли своего героя?

— Кто-то мне сказал, что это — хороший герой. Другие говорили — надо же, какой подонок. Да, наверное, подонок. Но если бы он родился в другой семье и в другое время, то, наверное, он не стал бы таким. При всей отстраненности от своей семьи, когда несчастья обрушиваются на дом Шадурских, он не остается безучастным. Человек не бывает однозначно хорошим или плохим. Для меня Шадурский — это герой, с которым я прожил определенное время, и если бы я его делал без участия своей души, то я бы его не сделал, получился бы просто робот.

— Что привлекает вас больше — работа в театре или в кино?

— Я не хочу быть просто киноактером, равно как просто театральным актером, я хотел бы совмещать игру в театре с работой в кино. Хотел бы заниматься литературой, озвучивать рекламные ролики.

— Вы можете определенно сказать, в чем смысл жизни?

— Для меня — в творчестве и развитии самого себя. На сегодняшний момент, если бы меня спросили, как бы я хотел прожить свою жизнь, я бы ответил, что хочу ее прожить точно так же, со всеми плюсами и минусами, со всеми хорошими и плохими событиями, со всеми хорошими и дурными поступками, которые я совершал. Я сейчас такой, какой я есть, и вполне доволен тем состоянием, в котором пребываю. «Единственная беседа, которая может чему-то научить — это беседа с самим собой». Так что я стараюсь чаще разговаривать с самим собой.

Елена ЖУЧКОВА

ВРЕЗ 1:

Сергей Чонишвили

ПОПЫТКИ СТИХОСЛОЖЕНИЯ

РЕМБО ЧИТАЕТ ГАМЛЕТА

Мне приснился убогий пейзажик,

Мутный блин из-за облачных штор,

Неглубокий помойный овражек

И заблеванный травкою двор.

Догорал костерочек дебильный,

Обнажаясь золой напоказ.

И накрапывал дождик субтильный.

Стыл под ветром заплаканный глаз.

Я стоял с глупой рожей печальной

На скользящем краю борозды,

Так надеясь на чудо, случайной

Ожидая паденья звезды.

(28 ноября 1991)